В Москве в новом здании на Никольской улице Московский государственный академический камерный музыкальный театр под руководством Бориса Александровича Покровского отмечает сразу несколько юбилеев: 400-летие оперы, 25-летие театра, 20-летие детской группы театра.

Дети во взрослом театре — не такая уж редкость. Ребят приглашают исполнять детские роли в спектаклях для взрослых — и музыкальных, и драматических. Наиболее основательно поставлено это дело в Большом театре: дети проходят прослушивание, отбор, затем начинаются занятия с педагогами в специальных группах, потом — участие в спектаклях, дети получают гонорары, а потом им выдается и свидетельство о стажировке в Большом.

В камерном музыкальном театре Покровского все происходит как бы само собой, без специальных мероприятий, придуманных для участников детской группы. Но здесь нет и той заорганизованности, которая подчас отталкивает одаренных непосед. А началось все двадцать лет назад с подготовки спектакля «Давайте создадим оперу» Б. Бриттена.

Вспоминает хормейстер театра Елена Львовна Озерова:

«Набирали ребят по музыкальным школам, спрашивали у знакомых, есть ли поющие артистичные дети, а потом без предварительных занятий стали готовить оперу — так же естественно, как будто композитор предлагал детям самим ее «сочи-нить». Самостоятельно придумывая дополнительные линии к сюжету, изобретая диалоги, ребята постепенно, играючи, входили в мир непростой музыки Бриттена. А когда опера была готова, ее хорошо приняли и дети, и взрослые, она вошла в репертуар Камерного театра, и тогда мы поняли — без детской группы уже не обойтись».

И вот уже 20 лет ребята наравне со взрослыми исполнителями участвуют в спектаклях театра. А условия — все те же. Нет специальных занятий, дополнительных педагогов. Озерова — хормейстер всего театра и только раз в неделю может заниматься с детьми, а их в сезон бывает немало — до 60 — 70 человек.

Надо выучить не только хоровые партии, но и подготовить солистов. Бывают, правда, вундеркинды вроде Сережи Голева. В семилетнем возрасте он смог сыграть девятилетнего Прокофьева в юношеской опере композитора «Великан». Сережа Голев и дирижировал, как юный Прокофьев, и пел, и играл на рояле. Остальные участники спектакля были еще младше — в коротких штанишках, забавные и непосредственные, они участвовали в массовых сценах. Спектакль получился, и опять-таки всем не верилось, что удалось поставить оперу, которую никто нигде раньше не играл, кроме самого Прокофьева. Сережа Голев вскоре стал настоящей звездой — снялся в фильме «Детство Тёмы», поступил в ЦМШ. Сейчас ему почти 16, и он — подающий большие надежды пианист.

Другого мальчика — Максим Ивашкин, долгое время вроде бы ничем не выделявшегося среди хористов, выбрал для исполнения роли Ваньки Жукова в опере А. Холминова «Ванька» сам Борис Александрович Покровский. Репетиции шли в обычной деловой и непринужденной атмосфере, как всегда, в театре. Но перед премьерой на взрослых артистов, которые в этот раз были зрителями, напал самый настоящий страх. Каждый профессионал отлично знал, что такое — находиться на сцене в течение 40 минут один на один с залом и оркестром.

Максима выручило, наверное, то, что он просто не представлял себе, как это сложно — быть солистом в моноопере. В 1984 году Максиму Ивашкину вместе с группой театра Покровского посчастливилось выступать на фестивале «Декабрьские вечера» в Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Пригласил их для исполнения оперы Б. Бриттена «Поворот винта» С. Т. Рихтер. Хотя обстановка была непривычная, Максим чувствовал себя уверенно, здесь он уже пел в ансамбле с известными оперными певцами.

Конечно, ребятам очень помогает общение в спектаклях и на репетициях не просто с первоклассными вокальными исполнителями, а с оперными артистами, которые здесь, в театре Покровского, работают и на средних, и на крупных планах, и в непосредственном контакте со слушателями, когда выходят в зрительный зал по ходу действия оперы.

Доверительная интонация, естественный жест, интимность переживания — вот, что отличает актеров этого театра. А для детей, которым по природе чужда всякая фальшь, — лучшей среды для обитания не создать. Впрочем, у Бориса Александровича Покровского на этот процесс творческого взаимодействия детей и взрослых — свой взгляд:

«У детей многому надо учиться. Потому что они еще не испорчены. Они приходят к нам чистые, как Моцарт, и все время нас удивляют. В спектакле ‘’Ростовское действо’’ (эта первая русская опера создана святым православной церкви Дмитрием Ростовским) взрослые и дети два отделения поют, а капелла, без сопровождения оркестра. Многие известные дирижеры из разных стран мира, побывавшие на этом спектакле, удивились: да Покровский просто шутит, говорили они. А это не шутки. Это дети, которые участвуют в спектакле, заставляют нас, взрослых, быть сверхталантливыми, хотя бы в течение нескольких часов, пока идет спектакль...

Деятельность детской группы в нашем театре — явление сказочное. У них святые руководители. Да и вообще только в нашей стране может быть такое. Например, на спектакль ‘’Давайте создадим оперу’’ сейчас уже приходят взрослые, приводят своих детей и говорят: а мы пели в этой опере, когда сами были маленькими. Это уже традиция. Она создалась сама, как это часто бывает в России. И мы мечтаем, чтобы она продолжалась. Без детской группы мы вообще не можем существовать. Да и юные музыканты сами нам этого не позволят. Они прибегают в театр, репетируют, они работают»

На одном из спектаклей Камерного театра я познакомилась с Алешей Нефедовым и его мамой. Алеша — еще не солист. Он поет в хоре, потому что и голос ломается, и мальчик еще не проявил своих актерских способностей. Но об одаренности этого двенадцатилетнего подростка можно судить и по тому, что в школе он изучает два иностранных языка, а еще он занимается в двух музыкальных школах — по классам балалайки и флейты. В ДМШ № 48 все и началось.

Здесь появилось объявление о прослушивании всех желающих петь в Большом театре или Камерном. Алеша с мамой пришел на экзамен, успешно его выдержал и должен был выбирать: идти в Большой или Камерный.

«Когда я в первый раз пошел с мамой в театр Покровского на ‘’Ростовское действо’’, увидел там Звездочета и услышал его речитатив, я понял — больше всего на свете хочу петь в этом спектакле. Сейчас участвую в двух постановках: ‘’Давайте создадим оперу’’ и ‘’Ростовское действо’’ — пока только в хоре, но очень хочу выступить в сольной партии. Я вообще хотел бы петь в этом театре. Из взрослых спектаклей больше всего люблю ‘’Дон Жуана’’ Моцарта, вот бы исполнить в нем партию Лепорелло! На занятия в нашу детскую группу хожу с удовольствием, стараюсь их не пропускать. Мне нравится, что Елена Львовна на нас ‘’не давит’’ и объясняет все очень интересно, так что чувствуешь себя на репетициях уютно». 

Очевидно, есть что-то в законах самого камерного музыкального жанра, что делает его уникальным не только в искусстве, но и в области человеческих отношений.

То, что есть в Камерном музыкальном театре, — не приобрести ни за какие деньги: естественность и непосредственность проявления детьми музыкальных и артистических способностей.

И главное с годами не потерять атмосферу непринужденного творческого общения.

Автор текста: Тамара Приходько

Фото: Владимир Луповской

Другие материалы номера читайте по ссылке.